Последнее слово
«Я считаю, что у вас нет свободы, поэтому вы и не можете дать её мне».
Я считаю, что российская власть от имени российского государства совершила огромное преступление, самое крупное за XXI век, и продолжает его совершать.
Мои действия, за которые меня судят, были попыткой помешать этому преступлению, совершаемому от имени моей страны, от имени моего народа и, в частности, от моего имени как гражданина этой страны.
Действия правительства, в частности Владимира Владимировича Путина, в отношении государства Украины подпадают под статью 353 Уголовного кодекса Российской Федерации, тем более были нарушены и другие статьи Уголовного кодекса…
— Так, суд вас останавливает и разъясняет вам, что у нас ведётся разбирательство в рамках предъявленного вам обвинения и вы вправе… — вмешался на словах про Путина судья Тимур Жидков.
Иоанн попробовал перебить судью, но тот снова прервал:
— Ещё раз, вы можете высказаться в рамках предъявленного вам обвинения в последнем слове. Понятно вам это?
— Да. Но разве контекст исторический не имеет значения?
— Не нужно со мной вступать в дискуссию, я вам всё сказал.
Вздохнув, Иоанн продолжает:
— Повторю, что в концепции, от которой совершены мои деяния, присутствует состав преступления, но с учётом контекста они являются противодействием другому [государственному] преступлению и таким образом приобретают диаметрально противоположное значение.
На первом заседании я сказал, что не считаю себя виновным по вменяемым мне статьям. Я не считаю себя террористом, так как в моих деяниях нет ничего, что подпадало бы под это определение, либо покушения на него.
Что касается моей попытки перехода в ЛСР, который признан [в России] террористической организацией, то могу сказать, что как не каждый набор слов является текстом, так же не является истиной всё, что сказано в судебном решении.
По 275-й статье могу сказать, что не надо путать интересы России и личные интересы Путина и правительства в целом. Война против Украины не нужна России, она нужна Путину. И любовь к своей…
— Я снова останавливаю вас. И снова напоминаю, что в своём последнем слове вы вправе ссылаться на те обстоятельства, которые были исследованы в судебном заседании, и те обстоятельства, которые подлежат доказыванию в судебном заседании, — опять злится судья Жидков.
— Что касается, ещё раз, госизмены, я могу сказать, что факт моего рождения не обязывает поддерживать во всём правительство страны, в которой я родился. Я не приносил никаких присяг и не посвящался ни в какие государственные тайны, и потому счастлив быть свободной личностью и делать свой свободный выбор. Я считаю, что 275-я статья вменяется мне за моё мировоззрение и мою позицию.
Моя вина заключается только в том, что я не оказал должного внимания преступлению, которое совершает правительство от моего имени.
Как правило, в последнем слове просят не судить строго, просят снисхождения — о таком я просить не буду, так как считаю свою позицию абсолютно правильной. Я считаю, что у вас нет свободы, поэтому вы и не можете дать её мне.
Разделение властей у нас только формальное — по факту [судебная власть] подчиняется исполнительной. Поэтому надеяться на какую-то объективную оценку моих деяний… Я не надеюсь.
Вы можете выносить мне любой срок — хоть десять лет, хоть двадцать, к любому сроку отношусь я одинаково. Конечно, нет ничего хорошего в том, чтобы провести существенную часть жизни в местах лишения свободы, потеряв там, возможно, здоровье, а возможно, в итоге и жизнь.
Но главное — свобода моей личности, которой меня лишить вы не в состоянии. К тому же в этой войне погибли многие тысячи людей, которые ни в чём не виновны. Поэтому потеря части моей жизни и, возможно, здоровья на этом фоне выглядит абсолютно блекло.
К тому же я уроженец той страны, которая совершает преступления в Украине, я ответственен за действия своего правительства, а многие мирные граждане Украины, которые погибли от российских бомбёжек, были абсолютно невиновны.
К тому сроку, который вы мне вынесете, и к тем последствиям, которые ждут меня, я отношусь спокойно. Я отнесусь к этому как к плате за то, чтобы не быть соучастником тех преступлений, которые совершает правительство нашей страны, за то, чтобы оставить за собой свободу своей личности.
В завершение могу сказать, что обычно военным преступникам…
— Вы, видимо, плохо понимаете, что я вам сказал. Ваше последнее слово не есть ваш перформанс и заявление политическое. Мы рассматриваем уголовное дело в отношении вас. Будьте добры в своём последнем слове касаться тех обстоятельств, которые мы выясняли в этом судебном заседании, — последний раз прервал Иоанна судья.
— Могу сказать, что я не считаю себя предателем России. У меня всё.
3 июля 2024 года.
Подсудимые и их адвокаты были в Курском гарнизонном военном суде. Судья Тимур Жидков и прокурор Эдуард Матвейчик — в здании Второго западного окружного военного суда в Москве.
Источник: https://blindest-gayetys-791863.appspot.com/article/2024/07/03/three-brothers
Подробнее о деле: https://www.gazeta.ru/social/2024/07/01/19338013.shtml?updated
Фото: Официальный канал прокуратуры Москвы в Телеграме.
Поделиться в соцсетях:
