Последнее слово
«Всё, что потерял: и время, и здоровье — я думаю, оно потом ещё скажется. В этой тюрьме без солнечного света, без ничего толком — это достаточно высокая цена просто за то, что был неравнодушен. К суткам, скажем так, я был готов морально. Но не к таким большим».
— Почему они [правоохранительные органы, — прим. Onliner] решили, что я могу представлять опасность и что нас нужно «закрыть», — для меня это на сегодняшний день остаётся загадкой.
Надеюсь, что суд разобрался в том, что на самом деле никто не виновен именно в том, в чём его обвиняют. Какого-то умысла, такого, что мы прямо договорились, мол, идём — такого разговора даже не было. В принципе, у нас и отношения не были настолько доверительными, чтобы мы могли вступить в какой-то сговор. Про оружие — это вообще отдельная тема, потому что я и оружие — это две совершенно не совместимые вещи.
Приехал человек, имя которого я не знаю, и сказал: «Ты знаешь, что у тебя там нашли?» И после того как он сказал, что проведём обыск и найдём всё что угодно, я подумал: ну, наверное, шутит. На тот момент это было смешно для меня, а оказалось всё на самом деле — подкинули. В любом случае на тот момент все мы прекрасно понимали, что за своё неравнодушное отношение к тому, что происходит в стране, можно просто вдвоём с другом быть в ненужном месте и быть задержанным на какие-то сутки. И нам с Юрием тоже сразу дали 10 суток. Я понимал, что вот как бы и мы среди тех тысяч людей, которые просто шли вдвоём и попались. Но потом всё так закрутилось, что и неожиданно. Такое наказание просто за то, что пошли погулять… Как бы на сегодняшний день пять месяцев лишения свободы уже. А в дальнейшем как прокурор просит, и сказать вслух я такое не могу — это просто, не знаю… Я думал, так не бывает. Теперь знаю — бывает. Надеюсь, что всё будет по-честному.
Даже если бы они вырезали то, как они нас бьют, всё равно было бы понятно, что пистолет принесли откуда-то со стороны. При этом, когда они в машине находились и говорили, мол, давайте по ногам им постреляем, — я реально испугался. При этом, как оказалось, пистолет пневматический, причём даже не пневматический, причём в нём даже баллона, оказывается, не было. Видимо, поэтому они и не смогли пострелять. Не знаю, откуда он взялся в таком виде, сложно мне это сказать.
Просто: «Поехали посмотрим». Приехали и были задержаны. Пять месяцев я уже отсидел. За это время много чего потерял. Потерял работу. Наказан, получается, не только я, но и семья. За меня переживают, и дети растут. Я сам помню, как у меня отец тоже под следствием оказался на шесть месяцев, после чего его отпустили, когда я был примерно в том же возрасте, как сейчас у меня дети. Это всё заметно, оно чувствуется.
Раскаяться в том, что я был неравнодушен, и настолько неравнодушен, что меня ноги вели куда-то? Ну, конечно, сейчас, отбыв пять месяцев, я понимаю, что оно того не стоило. В этом можно раскаяться. Всё, что потерял: и время, и здоровье — я думаю, оно потом ещё скажется. В этой тюрьме без солнечного света, без ничего толком — это достаточно высокая цена просто за то, что был неравнодушен. К суткам, скажем так, я был готов морально. Но не к таким большим.
А за то, что мы просто были вместе и обсуждали какие-то политические темы, — за это сутки мы уже отсидели.
Суд Заводского района, Минск, Беларусь.
31 марта 2021 года.
Подробнее о деле: https://prisoners.spring96.org/ru/person/kiryl-kazei
Фото: из семейного архива.
Поделиться в соцсетях:
