Последнее слово
«Я понял, что страна, в которой я родился и вырос, больше не со мной. Я ощутил потерю своей страны».
Прежде всего я хочу сказать, что с самого начала судебного следствия мне было непонятно, как и говорил мой адвокат, в чём же конкретно меня обвиняют. И только уже слушая Конашенкова, я с ужасом и удивлением стал, наконец, догадываться. Оказывается, наверное, преступлением считается то, что то, что я писал, не соответствует тому, что писал Конашенков. То есть не соответствует официальной точке зрения. Это что, получается, преступлением является несогласие с политическим курсом; несогласие с проводимой политикой; своя оценка тех или иных событий, отличная от того, как оценивает, ну, скажем, правительство, официальная пропаганда; оценка, отличная от официальной точки зрения.
Это для меня было абсолютно ново. Я понял только в ходе судебного следствия, в чём же всё-таки меня стараются обвинить. До этого мне было непонятно.
Что я ещё могу сказать? Разумеется, если это делать было бы нельзя с точки зрения законов, была бы какая-то устоявшаяся правоприменительная практика, я бы воздержался от таких, естественно, публикаций. Даже, может быть, от высказываний, тем более в публичном поле. Но все изменения вот эти чудовищные — они произошли довольно быстро. И я не верил даже в то — когда появилась эта статья 207.3, — что она будет работать. В это невозможно было поверить, это было что-то такое из области антиутопии. Потому что я всю жизнь и профессиональную деятельность посвятил развитию демократии, развитию свободы, в том числе свободы слова, прав человека — будучи человеком западноевропейской ментальности на генетическом каком-то, межклеточном уровне, потому что другое просто несовместимо с моей жизнью. Ну, я такой.
Я посвятил с 1989-го года свою жизнь и профессиональную деятельность именно развитию демократии. Я работал помощником депутата Госдумы, я участвовал в деятельности демократического движения, политических партий демократической направленности. Затем работал в гуманитарно-политологическом центре «Стратегия» как политолог. Но предположить, что такое будет… Вот одно из наших судебных заседаний состоялось 19 августа в этом году, меня поздравляли с 33-летней годовщиной, я был активным участником этих событий. Подумал бы я тогда, что окажусь через 33 года в этот же день вот в этом месте. Я не знаю, наверное бы с ума сошел. Всё это немыслимо просто, не укладывается в голове.
Отсюда, естественно, и мотивация написания моих постов. Потому что в последние годы, безусловно, я понимал, что происходит. Но думал, что само собой как-нибудь утрясётся, уладится, историю назад не повернуть. Но когда всё это началось, естественно, тут меня хорошо и бомбануло: я понял, что страна, в которой я родился, вырос, жил, уже как бы… Ну, не со мной или что-то произошло не то. Я ощутил потерю своей страны в этот момент. И вот именно этим были мотивированы эти посты. Разумеется, там не было никакой ложной и неложной информации, там не было информационного контента, эксперты из Минюста всё правильно сказали: там было только выражение личного мнения. Другое дело — мнение выражать, конечно, для политолога недопустимо, неполиткорректно. Но это, опять же, говорю, было вызвано вот такой реакцией. Разумеется, это делать нельзя, надо было как-то себя сдерживать, как-то себя контролировать. Но это было довольно сложно.
Ну что я ещё могу сказать? Разумеется, никакого информационного контента я не создавал. Безусловно. Заведомо ложная информация — это, прежде всего, заведомо ложная для меня. Я высказывал всё-таки своё мнение. И вообще каким-то информационным контентом я не оперировал там. Так только, может быть, каким-то образом вскользь, может быть, какие-то ссылки… Кстати, по поводу ссылки. Вот в этом последнем посте, который вы рассматривали с экспертами, я даже не смотрел эту видеозапись, я не знаю, о чём она. Я высказал мнение и, наверное, просто поместил ссылку, но запись я даже не смотрел.
Ну и всё-таки я хочу попросить суд принять решение наиболее объективное, исходя из данной ситуации. Потому что всё-таки политически мотивированные дела — они довольно сложные, здесь не всё однозначно. Тем более, что значит «заведомо ложная информация»? Это значит защита какой-то правды, а я вот всё время думал о том, что правда — она не утверждается и не защищается путём террора и насилия против тех, кто с этой правдой не согласен. Здесь что-то не то.
Ну, если дальнейшая жизнь будет связана с отбыванием тюремного срока, я думаю, что, скорее всего, жизнь там и закончится. Потому что, как мне говорил лечащий врач, мне уже лет десять как на кладбище прогулы ставят. Ну, ещё могут много ставить времени, но, тем не менее, вот… Хотя, может быть, за свои взгляды, за свои убеждения надо иногда и через такое пройти.
Калининский суд, Санкт-Петербург, Россия
31 октября 2024 года
Источник: https://www.youtube.com/watch?v=xsUTdW2w-CY
Подробнее о деле: https://memopzk.org/figurant/bestuzhev-evgenij-leonardovich/
Фото: Дмитрий Цыганов, «Новая газета — Европа»
Поделиться в соцсетях:
