Последнее слово
«За время своего заключения в СИЗО я поняла, что главным наказанием для обвиняемых и осуждённых являются отнюдь не те условия, в которые нас погружают, и не те лишения, которые мы претерпеваем, а время.
Время, которое мы могли бы провести с родными и близкими, но вынуждены быть в отрыве от них».
Ваша честь!
Я хороший человек, но, честно говоря, нередко сначала говорю, а потом думаю. Я правда не хотела ничего распространять, я просто повторила то, что было выложено не мной. Я никого не обокрала, не покалечила, не продавала наркотики, я никого не убила, и я не могу поверить, что заслуживаю такой большой срок, особенно учитывая, что по статье, в которой меня обвиняют, практически невозможно получить УДО. Мне правда жаль, что мои слова могли кого-то обидеть, но это были просто слова, сказанные эмоционально и необдуманно. За время своего заключения в СИЗО я поняла, что главным наказанием для обвиняемых и осуждённых являются отнюдь не те условия, в которые нас погружают, и не те лишения, которые мы претерпеваем, а время.
Время, которое мы могли бы провести с родными и близкими, но вынуждены быть в отрыве от них. Время — невосполнимый ресурс, и я понимаю, что если у меня этот ресурс ещё есть, его может не быть у моих родителей.
Я повторяла это на протяжении всего процесса, но хочу повторить ещё раз: я очень-очень люблю свою маму, и мне страшно представить, что может случиться с её здоровьем за те шесть лет, что запрашивает для меня прокурор. Я даже боюсь думать о самом худшем и не хочу озвучивать, я думаю, вы и сами поняли. Я живу в этом переживании с 12 лет — это столько же, сколько недавно исполнилось моему младшему брату. Я хорошо понимаю, что он чувствует сейчас и как ему тяжело остаться без моей поддержки. Он мой лучик света, и я не хочу, чтобы ему было так же сложно, как и мне когда-то. А ещё у него переходный возраст, и как там мама с папой с ним вдвоём без меня будут уживаться, нервы он маме все измотает, а маме вообще нервничать нельзя. Ваша честь, я знаю, что такое обычно не говорят в последнем слове и, возможно, это даже дурной тон, но за время процесса вы показались мне очень хорошим, искренним человеком, и я тоже хочу быть максимально искренней перед вами.
Николай Александрович, я очень сильно боюсь зоны, очень сильно боюсь и не представляю, как буду там выживать. И за эти полтора года…ой, какие полтора, почти год, проведённый в СИЗО, у меня уже моральных сил вообще не осталось, если честно. Поэтому я вас очень прошу, если вы найдёте всё-таки состав преступления в том, что я совершила, пусть наказание не будет связано с лишением свободы.
Спасибо!
Останкинский районный суд, Москва, Россия
5 июня 2024 года
Источник: присланное слово жениха Анны.
Подробнее о деле: Бажутова Анна Николаевна — Поддержка политзаключённых. Мемориал
Фото: Новая газета — Европа
