«Я увидел мешки на головах, провода на разных конечностях тела, сломанные рёбра, отбитые почки, люди, забитые до смерти, голод больше года, никакой медицинской помощи, люди гнили, ноги, руки, вши, клопы, два раза душ за год, в который мы сходили, — ушли грязнее, чем пришли, ещё и побитые».
Последнее слово
«…сообщая о былой службе сотрудникам лагеря для беженцев, я надеялся найти как минимум здравый смысл, как максимум — правосудие. А сейчас мне страшно. Мне страшно, господа. Но не перед правосудием. Мне страшно, что здесь, в зале суда, я могу не найти ни того ни другого».
Чтобы не иметь проблем с законом, не нужно его нарушать. Это простая, понятная логика, которой придерживается каждый. Которой придерживался и я. Вот только этот процесс говорит об обратном. Я, не нарушая законов Российской Федерации, оказался на скамье подсудимых.
Чтобы понять это, поставьте себя на моё место.
Я, как и вы, жил в родном городе. Как и вы, был на службе государства. Как и вы, был законопослушным гражданином. Так случилось, что мой или ваш родной город оккупировали. Меня или вас взяли в плен и спустя полгода-год написали закон, который определяет мою или вашу бывшую службу до увольнения преступлением против человечества задним числом.
Ну как вы на моём месте? Как можно соблюсти закон, который ещё не написан? Что мне остаётся сказать? Со своей стороны, я сделал всё возможное.
Во-первых, я не делал ничего преступного. Ни во время службы, ни после. Включая особо благоприятный для этого период в феврале 2022 года. Сам факт моей службы, былой службы, не является преступлением.
И чтобы убедиться в этом, достаточно взглянуть на законы, Конституцию и список террористических организаций Российской Федерации, действующий в период моей службы.
Я уволился со службы задолго до того, как её заклеймили преступной задним числом. Что, в свою очередь, говорит, что моя служба не была преступной ни по существу, ни по намерениям, ни по законам Российской Федерации.
И в конце концов, я сообщил о былой службе, несмотря на опасность и риск. А как бы поступили вы на моём месте? А как должен был поступить любой законопослушный гражданин? Никак иначе, кроме как по закону.
Ровно так, как поступил я, сообщая о былой службе сотрудникам лагеря для беженцев, я надеялся найти как минимум здравый смысл, как максимум — правосудие.
А сейчас мне страшно. Мне страшно, господа. Но не перед правосудием. Мне страшно, что здесь, в зале суда, я могу не найти ни того ни другого.
Южный окружной военный суд, Ростов-на-Дону, Россия
5 марта 2025 года
Источник: Медиазона
Подробнее о деле: Мемориал
Фото: Александра Астахова / Медиазона
Cвязанные последние слова
«В воинской части, в которой я работал, абсолютно все гражданские люди. Когда я сказал об этом следователю, он помотал головой и сказал: "Понимаешь, братан, невиновных людей нет. Просто если ты находишься на свободе, то это не твоя заслуга, а наша недоработка"».
«Получается, что человека нарядить в террористы, свержителя власти — это гораздо проще. Я так понял, тут и доказательств никаких не требуется, просто четыре буквы, название того подразделения — "Азов"».