«Я политзаключённая, и моя речь тоже должна быть политической».
Последние слова
«Мне было крайне странно и неприятно читать в уголовном деле утверждение о моих якобы антироссийских взглядах и убеждениях. Их я не разделяю... Я также не разделяю и антиукраинские взгляды и убеждения, которые присутствуют в ряде российских СМИ».
«То, что сегодня происходит в России, очень напоминает "великую китайскую воробьиную войну". Вот только правительство России объявило войну не птицам, а своим гражданам».
«Я
остановился на тезисе, что решил отказаться после выхода из тюрьмы от любой общественно–политической активности. А я, в сущности, никогда и не хотел быть политическим активистом, у меня есть чем заняться в жизни, у меня семья, трое детей, которыми я активно занимался».
«Мы — те, кто готов был сесть в тюрьму».
«Сколько лет я проведу в тюрьме — меня не пугает, я об этом даже не думаю. Я прошу у Бога только достойной жизни».
«Политика никогда меня не интересовала. Мне не доводилось участвовать ни в митингах, ни в каких-либо демонстрациях. Мною никогда и нигде не проявлялось никакой активности в социально-политической среде. У меня нет ни компетенции, ни образования в этой сфере».
«Ожидать справедливости от суда в стране, где не соблюдается верховенство права — не что иное, как глупость».
«Человек, требующий справедливости для народа, не может быть врагом народа. Враги народа — это те, кто попирает его права».
«Но я люблю Беларусь со всеми её плюсами и минусами даже спустя восемь месяцев в тюрьме».
«Я не признала вину <…>, я не собираюсь признаваться в том, чего я не делала».
«Я прошу вынести единственно верное решение — оправдательный приговор».
Подписывайтесь на последние слова