Беляцкий Алесь Викторович 

Последнее слово

«Не секрет, что в Беларуси сложилась авторитарная власть, которая не видит места для правозащитников в стране».

Я согласен с каждым словом адвоката. Считаю, что те аргументы, которые он привёл, имеют достаточное юридическое обоснование и достаточно оснований для серьёзного отношения к ним. В то же время я нахожусь в достаточно сложной ситуации, так как прекрасно понимаю, что это дело от начала до конца имеет политический подтекст и выступление адвоката и моё последнее слово, к сожалению, напоминают «голос кричащего в пустыне», которому очень трудно докричаться. И вот я себя чувствую сейчас таким кричащим в пустыне, который пытается докричаться до солнца. Тем не менее, мне есть, что сказать.

Начну, пожалуй, с того, что буквально перед тем, как я попал в заключение, мой друг дал мне почитать старую советскую книжку о противодействии КГБ правозащитникам в Советском Союзе. Книжка написана в 1980-е годы. Она была достаточно интересна, потому что очень много из того, что описывается там, перекликается с тем, что происходит в Беларуси в последние годы. И я определил бы основные задачи, которые ставили тогда спецслужбы перед собой. Первая — дискредитировать правозащитников, объявить их тунеядцами, как это было в случае с поэтом Иосифом Бродским. Или облить грязью, показать их несамостоятельность, как это было в случае с Андреем Сахаровым. Или обвинить в финансовых махинациях, что относится к писателю Василию Аксёнову. Или попросту сделать сумасшедшими, как произошло с белорусским правозащитником Михаилом Кукобако, который сидел в психушке шесть лет за то, что распространял Всеобщую декларацию прав человека в Беларуси. Сорок лет прошло — и невероятно, но ситуация повторяется. Я чувствую себя в эти последние три с половиной месяца, как будто бы я вернулся в Советский Союз. И просто на каком-то другом уровне состоялась реинкарнация всего того, что было раньше.

Когда 17 января проводился обыск в Ракове, где у нас дом находится, ехали мы туда на машине с сотрудниками КГБ (молодые парни лет по 35), дорога занимала где-то час и я их пытался разговорить. Спрашиваю: «А что вы все работаете какими-то старыми методами — шантажируете, вербуете людей, обыски эти проводите? Неужели недостаточно вам той информации, которая есть в интернете сейчас, которую мы сообщаем?» Потому что как правозащитники мы достаточно открыты. Достаточно зайти на сайт «Вясны» (вот и уважаемый гражданин прокурор это подтвердил), там достаточно информации о нашей деятельности: чем мы занимаемся, какие наши задачи, методы. За этот год только я дал четыре больших интервью, десятки различных комментариев в СМИ, в том числе в интернете, которые составляют достаточно полную картину.

Проанализируйте — и вы будете знать, чем занимаются правозащитники. Ну, они смутились, и говорят, мол, старые методы тоже хороши, так что мы работаем так, как нас учили. Ну, я не верю в то, что КГБ и другие государственные службы, которые интересовались и интересуются деятельностью «Вясны», не знают, чем занимается «Вясна» и в частности я как председатель организации. Если они действительно видят в правозащитниках, в частности в «Вясне», канал для переправки в Беларусь финансовых средств для «финансирования радикальной оппозиции», как писал в своем письме генерал-майор Вегера… Интересно только, где они нашли эту радикальную оппозицию в Беларуси, пусть бы показали! В данном случае я считаю, что это их недоработка, непрофессионализм, и входит в серию таких сказок-страшилок, которые мы слышали в 2006 году, когда председатель КГБ Сухоренко рассказал о радикальной оппозиции, которая собиралась травить минский водозабор коктейлем из настоянных на воде дохлых крыс. Я полагаю, что КГБ хорошо знает и осознаёт, чем на самом деле занимаются правозащитники в Беларуси, я в частности, и сознательно и целенаправленно работает против правозащитников, используя любые методы для их преследования.

Эта травля хорошо организована в рамках выстроенного режима. И достаточно посмотреть: в 1998-99 годах была первая перерегистрация неправительственных организаций, когда сотни организаций не были зарегистрированы. В том числе и «Вясна-96» не прошла перерегистрацию, и заслуга в этом Министерства юстиции. То гражданское общество, которое только начало становиться на ноги в 1990-х годах, структурироваться, оформляться — оно ​​ощутило сильный прессинг со стороны государства. Тогда же были выброшены из Беларуси благотворительные фонды, резко была ограничена возможность легального финансирования неправительственных организаций. Руку к этому приложила и Администрация президента.

А в 2003-2004 годах была проведена целая кампания по закрытию неправительственных организаций: около 400 организаций были ликвидированы, в том числе и Правозащитный центр «Вясна», и ещё несколько правозащитных организаций. И, несмотря на то, что в 2007 году было принято решение Комитета по правам человека ООН о возобновлении регистрации «Вясны», тем не менее, оно было проигнорировано. Руку к этому приложили и Министерство иностранных дел, и Министерство юстиции. Попытка регистрации в последующие годы было отклонена — Минюст, опять же, не видел необходимости в существовании правозащитных организаций в Беларуси. А в 2006 году была введена 193-1 — уголовная статья, которая преследует деятельность незарегистрированных организаций, что является абсолютным нонсенсом, ведь такого в мире нигде нет. Ни в одной постсоветской стране нет уголовного преследования за деятельность от имени незарегистрированных организаций [говорит это, глядя на судью — ред.].

Напомню, что эти изменения в уголовном законодательстве были представлены, опять же, председателем Комитета государственной безопасности. Кстати, буквально пару недель назад Венецианская комиссия вынесла решение о том, что эти изменения в уголовном кодексе Беларуси не соответствуют международным соглашениям [на этих словах судья то ли с удивлением, то ли с интересом приподнимает бровь, как будто слышит впервые — ред.], подписанным Беларусью, относящимся к гражданским и политическим правам. 2011 год был особенным: была организована настоящая кампания травли Правозащитного центра «Вясна» и меня как председателя. Хотели также, чтобы за решеткой оказался и Валентин Стефанович, но это не удалось.
И всё это, конечно, составляет политический контекст преследования меня за мою правозащитную деятельность.

Не секрет, что в Беларуси сложилась авторитарная власть, которая не видит места для правозащитников в стране. Нерегистрация правозащитных организаций связана именно с этим. Много моих друзей, коллег были выброшены с официальных мест работы за эти годы, они преследовались в административном порядке и иным образом. К сожалению, власть не терпит конкуренции — преследует политических оппонентов, ограничивает гражданские и политические права и свободы граждан: права на собрания, митинги, объединения, получение и распространение информации, свободные и справедливые выборы. Власть не позволяет развиваться гражданскому обществу, разрушает его. Общественная воля парализована в последнее время. И люди, большинство из которых находится на рабочем контракте, живут под прессингом, страхом. Власть не терпит критики — преследует журналистов и правозащитников. И нынешний судебные процессы — над Андреем Почобутом, надо мной, — как раз являются подтверждением этому. Это процессы с одной обоймы, хотя они имеют вроде бы формально разные источники. И главное противоречие, интрига видится мне в том, что все эти действия власти противоречат и Конституции Республики Беларусь, и международным соглашениям, которые заключило государство Беларусь, будучи самостоятельным и взяв на себя по наследству те обязанности, которые в своё время ещё брал Советский Союз. И я, и мои коллеги об этом говорили, мы об этом говорим и будем говорить, потому что это есть истина.

Я напомню, что Конституция Республики Беларусь, статья 36, гарантирует право на свободу объединений, которое нарушается, статья 34 гарантирует право на получение и распространение информации, статья 33 — на свободу мнений, убеждений и их свободное выражение, статья 59 обязывает государственные органы в пределах своей компетенции принимать необходимые меры для осуществления защиты прав и свобод граждан. Также статья 21 говорит о том, что государство гарантирует права и свободы граждан, закрепленные Конституцией, законом и предусмотренные международными обязательствами государства. Под этими международными обязательствами имеется в виду Всеобщая Декларация прав человека, статья 19 которой говорит о том, что каждый человек имеет право на свободу убеждений, на свободное выражение их, на свободу беспрепятственно придерживаться своих убеждений и свободу искать, получать, распространять информацию и идеи любыми средствами. А также статья 20, которая утверждает, что каждый человек имеет право на свободу мирных собраний и ассоциаций. Международный пакт о гражданских и политических правах (который Беларусь подписала и обязана следовать ему), его статьи 19 и 22 утверждают практически то же самое.

Существует документ, о котором я говорил раньше — Декларация ООН о правозащитниках, которая касается непосредственно работы правозащитников и которая утверждает, что каждый человек имеет право индивидуально и совместно с другими поощрять и стремиться защищать и осуществлять права человека и основные свободы. То есть — проводить мирные встречи и собрания, создавать неправительственные организации, ассоциации, группы, вступать в них и участвовать в их деятельности. Имею право знать, искать, добывать, получать, иметь в своем распоряжении информацию обо всех правах человека. Имею право свободно публиковать, передавать, распространять мнения, информацию и знания о всех правах человека и основных свободах. Имею право иметь реальный доступ к участию в управлении своей страной через право предоставления в правительственные органы и учреждения замечаний, предложений относительно улучшения их деятельности, привлекать внимание к любому аспекту их работы. Имею право предлагать и предоставлять профессиональную и квалифицированную правовую помощь в деле защиты прав человека. Имею право на беспрепятственный доступ к международным органам, обладающим компетенцией получать, рассматривать сообщения по вопросам прав человека. Каждый человек имеет право участвовать в мирной деятельности, направленной против нарушений прав человека. А пункт 13 свидетельствует о том, что каждый имеет право индивидуально и совместно с другими запрашивать, получать и использовать ресурсы специально для целей поощрения защиты прав человека и основных свобод мирными средствами.

Так зачем же вы эту Декларацию подписывали? Я к вам обращаюсь как к госчиновнику, который представляет государство [говорит это прокурору Сайковскому — ред.]. Не подписывали бы! Выйдите из ООН, выйдите из ОБСЕ! Всё будет нормально тогда, будет понятно, где мы находится. Согласно обязанностям, взятым в рамках ОБСЕ, Беларусь бралась уважать права своих граждан, самостоятельно или совместно с другими вносить активный вклад в развитие защиты прав человека и основных свобод и применять необходимые меры для эффективного обеспечения этого права. Это Венская, Мадридская встречи, посвященные вопросам, относящимся к безопасности Европы. Согласно Копенгагенской конференции по человеческому измерению, государства-участники ОБСЕ согласились предоставлять различные возможности правозащитникам и гражданскому обществу для участия в поощрении и защите прав человека и основных свобод. Очевидно, что государство нарушает эти права граждан. Очевидно, что процессы такого рода, как надо мной, имеют политический характер.

Отношение властей к правозащитникам в разных странах без исключений — это лакмусовая бумажка, по которой можно довольно точно определить уровень демократичности общества. И, как правило, у авторитарных режимов деятельность правозащитников вызывает недовольство. В этом ряду Беларусь не является исключением. Есть такие постсоветские страны, как Узбекистан, где десятки правозащитников сидят в тюрьме, осуждённые по статьям, которые выглядят значительно хуже моей. Подбрасывают два патрона, подбрасывают пять граммов наркотиков — и сажают на десять лет. Восемь человек из узбекской организации, входящей в Международную Федерацию за права человека, вице-президентом которой я являюсь, сейчас находятся в заключении. В России есть Северный Кавказ, где правозащитников просто убивают. Так в Чечне застрелили нашу хорошую знакомую Наталью Эстемирову. Есть Киргизия, где правозащитников преследуют непонятные военизированные группировки. И есть Беларусь — с правдоподобностью вот этого преследования.

Поэтому я утверждаю, что это обвинение в каких-то там финансовых нарушениях, нарушениях налогового законодательства — это полная чушь, и моё дело не является привычным и обычным делом. Ведь иначе бы это обвинение не поддерживал целый начальник отдела городской прокуратуры. И следственная группа не состояла бы из четырёх офицеров Департамента финансовых расследований, которые, кстати, себя очень неуютно чувствовали, ведя это дело, и очевидно было, что им это дело сто лет было не нужно. Также не было бы такого ажиотажа вокруг здания суда, что мы наблюдаем во время всего этого процесса, и не было бы машины ГАИ, которая сопровождает меня каждый раз с Володарки. Я выхожу — и все, кого везут на суд, смеются: «Что, сегодня опять с мигалкой поедем!»

Отдельно нужно сказать об официальных средствах массовой информации, которые также много внимания уделяют этому процессу и непосредственно мне. «Беларусь сегодня», официальная государственная газета, которая издается на средства всех налогоплательщиков, пишет 6 августа: «Специализирующиеся на финансовых расследованиях офицеры уже давно располагали информацией, что господин Беляцкий уверенно самостоятельно распоряжается крупными финансовыми средствами. Говорят о миллионах евро… Не исключено, выяснится, что нынешние пылкие правозащитники получали от этой борьбы неплохие личные дивиденды». Информация от 10 августа: «Беляцкий имеет на счетах в Вильнюсе большие суммы, которые перевозит в Минск, скорее всего, по карточкам. Беляцкий официально числится безработным, не имеющим официально ни копейки доходов. Официально Беляцкий не имеет ни кола ни двора… Он имеет в резерве ещё и неплохой земельный участок, тоже в красивом месте». Этот земельный участок является заливным лугом, на котором нельзя ничего строить, потому что он охраняется как природное хозяйство и находится прямо возле моего дома. Там мой сосед коня пасет, можно ещё в волейбол поиграть — вот как бы и все удобства этого участка.

17 ноября: «Ему нужно объяснить, как удалось приобрести столько дорогой недвижимости и как это соотносится с правозащитной деятельностью». А какая это дорогая недвижимость, мы слушаем по белорусскому телевидению. Канал «Беларусь 1» передает: «Ситроен» за 8 000 долларов», который реально стоил 2 300 евро плюс пошлина, это 3 000 евро, и был ввезён сюда побитым. «Ремонт квартиры за 60 тысяч долларов». Что это за квартира, на которую надо такие деньги потратить? Квартира, в которой мы с женой живем, имеет площадь в 61 метр. «Отдыхает ежегодно за рубежом, ходит в дорогие рестораны», — это всё говорят официальные средства массовой информации. Я не могу не расценивать эту информацию как прямое давление на суд и на принятие решения по этому делу, которое ещё раз подчеркивает, что это дело имеет политический контекст.

В ходе этого процесса много говорилось о Правозащитном центре «Вясна». Я рад этому и хотел бы ещё немного добавить про эту организацию, так как без понимания работы правозащитников в Беларуси, без понимания тех условий, в которых мы работаем, может быть, Высокому Суду будут недостаточно понятны те мотивы и те эпизоды деятельности, которые рассматривались во время судебного процесса. В Уставе «Вясны» (который уже не работает, так как организация закрыта) написано, что в своей деятельности организация руководствуется действующей Конституцией Республики Беларусь, международными договорами, ратифицированными Республикой Беларусь. Фактически, это так и остается. И, как мы видим, международные соглашения, которые подписала Беларусь, позволяют любому гражданину Беларуси выполнять правозащитные обязанности и быть правозащитником. И назвавшись правозащитником, человек должен быть правозащитником, должен выполнять правозащитные обязанности. Мы работаем в этих легальных рамках.

И в этом году уже 15 лет как существует Правозащитный центр «Вясна», который работает в очень непростых условиях, особенно после 2006 года. Я напомню, что организация была создана весной 1996 года, зарегистрирована в феврале 1998 года как городская организация, затем в июне 1999 года — как республиканская организация. И деятельность, которой занималась «Вясна», её основное направление — это проведение мониторинга выполнения белорусскими властями конституционных и международных обязательств в области гражданских прав и свобод. Это включает в себя разнообразные виды деятельности: проведение мониторинга в законодательстве и на практике (каким образом это законодательство, эти права и свободы в Беларуси выполняются). И, естественно, что одной из основных задач, чем мы занимались на протяжении всех этих лет, была помощь жертвам политических репрессий.

Первые политзаключенные у нас появились в 1996 году, фактически это и послужило толчком для создания Правозащитного центра «Вясна». За это время мы помогли тысячам людей. Тысячам! Иногда это была мелкая помощь, иногда большая. Это помощь разного рода: сбор информации, распространение информации. И это та работа, которую больше никакая организация не делала. Также мы занимались образованием и просвещением, в том числе и в рамках совместных проектов с другими правозащитными организациями. Это и создание Белорусского Дома прав человека в Вильнюсе, и работа по образованию в первую очередь молодежи, и аналитическая работа по написанию докладов по ситуации с правами человека, по ситуации с условиями содержания в местах заключения (я сейчас имею много новой информации и думаю, что этот доклад у нас возобновится когда-нибудь), и проведение наблюдения за выборами.

Ликвидация в 2003 году Правозащитного центра «Вясна» как раз и связана с проведением наблюдения за выборами в 2001 году. Тем не менее, с 2004 года правозащитный центр «Вясна» стал членом Международной Федерации за права человека. С 2007 года я являюсь вице-президентом Международной Федерации за права человека — и это есть свидетельство эффективности работы как правозащитников в «Вясне», так и вообще белорусских правозащитников. Мы имеем достаточно высокий авторитет. И все премии и звания, которые здесь перечислялись, это не есть персональная заслуга Беляцкого или «Вясны». Это подчеркивает ту драматическую ситуацию, сложившуюся с правами человека в стране. Международное сообщество таким образом обращает внимание белорусского правительства на то, что нужно здесь что-то менять. Белорусское правительство принимает какие-то другие решения, и мы видим, каким образом — и путем этого процесса, — реагирует на подобные замечания.

Трижды мы пытались зарегистрироваться: в 2007-м и дважды в 2009-м годах. Каждый раз процесс регистрации для нас достаточно сложная процедура. Это подготовка Устава, это приезд людей, когда должны приехать как минимум 60 человек из регионов. И вот во время последней регистрации на учредительное собрание приезжает более 80 человек (можете прикинуть, что только на проезд эти люди тратят денег в общей сумме около 1 000 долларов), аренда помещения — отдельный вопрос. Мы собираемся, проводим это собрание. Министерство юстиции читает документы: «Ага, у вас ошибки. Вот неточные данные: один из ваших учредителей указал, что он является сотрудником средней школы, а нужно было указать средне-образовательной школы; ещё один написал, что он руководитель кружка, а надо было написать, что он руководитель секции, потому что так указано в штатном расписании …» И это есть основания! Верховный суд соглашается: формальный повод есть. Когда мы просим в Министерстве юстиции, чтобы дали нам время исправить эти замечания, министерство говорит: «А а мы не имеем такого права, мы имеем право не давать это время». Это есть отношение белорусского государства к ситуации с регистрацией неправительственных организаций.

Все эти годы, особенно последние, мы проводили гражданские кампании — это и кампания против смертной казни, это и кампания «Стоп 193-1», в которой мы принимали участие вместе с другими правозащитными организациями, это и кампания «Правозащитники за свободные выборы». Мы наблюдали за выборами в 2008-м, 2010-м годах. Мы готовили доклады, выступления, обзоры, принимали участие в международных конференциях.

Отдельно надо отметить международную деятельность Правозащитного центра «Вясна». Мы участвовали в правозащитных миссиях по исследования ситуации с правами человека в других странах. Мы неоднократно принимали участие в международном наблюдении за выборами, члены организации имеют серьезный опыт по проведению выборов, знают, как проводятся выборы в других странах — в Украине, Киргизии, Таджикистане, России, европейских странах. Мы принимали участие в конференциях, организованных ОБСЕ, Советом Европы, Европейским Союзом, Организацией Объединенных Наций, различных форумах и фестивалях, где, как я полагаю, достаточно достойно представляли Беларусь. И значение правозащитников в этой ситуации, когда репутация Беларуси за рубежом, в цивилизованных странах, предельно плоха, — оно достаточно большое. Потому что мы показываем, что в Беларуси есть нормальные люди, люди, которые понимают, что такое права человека, что такое демократия. И в будущем, я думаю, никто не сможет сказать, что в эти сложные для Беларуси времена никто в стране ничего не делал. Я полагаю, что мы во многом спасаем честь белорусов на сегодняшний день и впредь будем делать это в любых условиях, где бы мы ни находились — на свободе или в тюрьме.

Можно предположить, что весь 2010 год проходило незаконное тайное отслеживание деятельности Правозащитного центра «Вясна». Об этом свидетельствуют так называемые документы, представленные КГБ, которые легли в основу проверки деятельности меня и Стефановича. Ну и предыдущие годы. Это подтверждает работа Дома прав человека. У нас есть как минимум несколько признаний о том, что спецслужбами туда засылались молодые люди, студенты, которые потом как бы признавались в том, что они давали сведения о работе, об этих обучающих школах по правам человека, которые мы проводили. И неизвестно, какие выводы из этого сделали опять же органы КГБ, но такие факты имели место.

И то, что представлены анонимные документы, которые легли в начало всего этого расследования, они были, как выглядит, добыты в начале 2010 года. Об этом свидетельствует дата документов, это конец 2009-го — начало 2010 года. Но ход им был дан только в конце октября 2010 года. Почему? Я, конечно, явно это связываю с выборами. Потому что в сентябре были объявлены президентские выборы 2010 года, и мы, представители разных правозащитных организаций, объявили проведение кампании «Правозащитники за свободные выборы». Эта кампания ставила целью мониторинг всех этапов выборов на соответствие международным избирательным нормам и внутреннему избирательному законодательству. Была проведена открытая пресс-конференция, где была достаточно подробно описана структура этого наблюдения, рассказано о том, сколько людей будет участвовать, каким образом будет происходить это наблюдение. Мы были максимально и предельно откровенны: бесконечно шли интервью, комментарии, шёл вал информации о том, что видели наши наблюдатели во время этих выборов. Надо сказать, что сложилась уникальная ситуация, потому что Центральная избирательная комиссия, а также территориальные избирательные комиссии реагировали на эту нашу информацию. Мы имеем десятки подтверждений такого реагирования. Они исправляли те недостатки, на которые указывали наши наблюдатели. Но, тем не менее, активность правозащитников, как я полагаю, очевидно вызвала вот эту проверку.

И 3 ноября 2010 года, а это ещё разгар избирательной кампании и разгар нашего наблюдения, появилось это письмо генерала-майора Вегеры Шведу. И я напомню эту переписку, она достаточно интересна. В этом письме заместитель председателя КГБ обратился к заместителю Генерального прокурора Шведу с тем, что «поступило анонимное заявление… представителями незарегистрированной организации ПЦ «Вясна» в целях финансирования радикальной оппозиции используются денежные средства, поступающие из-за границы … они используются в противоправных целях, а также на личные нужды Беляцкого и Стефановича …» Была просьба оформить международное следственное поручение и направить его в компетентные органы Литвы для проверки этой информации. В свою очередь 15 ноября 2010 года заместитель Генерального прокурора Швед обратился к заместителю председателя Комитета государственного контроля Веремко, перенаправив это обращение Комитета государственной безопасности, с поручением «провести проверку в отношении руководителей ПЦ «Вясна» совместно с сотрудниками КГБ». Что такое «совместно с сотрудниками КГБ», до сих пор для меня является большой тайной. Что там было — или они нас на прослушку поставили, или ещё что — не понятно.

Ну и события 19 декабря, конечно, ещё больше интенсифицировали эту ситуацию. Я напомню, что ночью с 19-го на 20 декабря сотрудниками Первомайского РУВД был проведен осмотр в моей квартире, ими было изъято семнадцать компьютеров, задержано 12 человек, занимавшихся проведением наблюдения на выборах. И интересно, что ни бумаги, ни документы, ни информация из этих компьютеров в этом деле так и не возникли, хотя председатель КГБ Зайцев обращался к Зенону Ломатю с тем, что «в результате изъята оргтехника, документация, имеющая отношение к материалам проверки, проведенной в отношении руководителей ПЦ «Вясна», и обзор изъятых предметов будет являться легализированной доказательной базой в отношении указанных лиц. Оргтехника находится в Первомайском РУВД города Минска. Информируем для решения вопроса о возбуждении уголовного дела против функционеров ПЦ «Вясна».

После ситуация была нервная, разумеется. Интересным в этом плане является следующий документ, который проливает свет на то, что же происходило далее. 24 декабря 2010 года — доклад старшего инспектора майора Кулака, который сообщает, что «23 ноября 2010 года им было проведено рабочее совещание с представителями КГБ Синегубом и Мацкевичем» — это, я подозреваю, кураторы «Вясны», — «по результатам которого выработаны направления деятельности по указанным материалам проверки». Значит, прошло это совещание с сотрудниками КГБ, а потом они пошли в прокуратуру. 25 ноября 2010 года — «в прокуратуре города Минска было проведено рабочее совещание с начальником отдела по надзору за исполнением налогового законодательства гражданином Сайковским».

[Следующий вопрос Алесь Беляцкий адресует прокурору Сайковскому — ред.]

Вот интересно было бы, что бы вы рассказали, о чем вы там говорили во время того совещания! [здесь прокурор, заёрзав на своем месте, с ухмылкой всеми способами — жестами, взглядом и словами начал перенаправлять внимание Беляцкого от себя «к суду» — ред.]. Гражданин Сайковский специализируется на налогах. У него в одной руке 203-я, а во второй — 243-я, он одной подрезает, а второй — по голове. Одной подрезает, а второй — по голове. Я так думаю. И эти подходы, которые использовались в отношении бизнесменов, были использованы и в отношении «Вясны». Майор Кулак пишет, что «в ходе этого совещания с гражданином Сайковским в действиях Беляцкого и Стефановича не усмотрено состава преступления, предусмотренного статьей 233, поскольку отсутствует факт совершения предпринимательской деятельности и получения дохода от этой деятельности. Но квалифицировать действия последних по статье 243 в части получения доходов возможно — после получения информации от подразделения финансовой разведки Литвы, установления фактов о неуплате подоходного налога по итогам налоговой проверки в крупном размере».

Фактически, 25 ноября 2010 года была решена вся парадигма и все последующие действия ДФР, следствия на протяжении всех этих месяцев. Потому что по 233 статье далее проверка проводилась за весь этот месяц, и в докладе Кулака об этом пишется: что «в ходе работы по материалу в Департаменте финансового мониторинга истребована информация в отношении Беляцкого, Стефановича и их родственников, деятельности ПЦ «Вясна» и финансовых операциях, которые могли бы быть связаны с получением преступных доходов от осуществляемой ПЦ «Вясна» деятельности. Согласно ресурсов, эта деятельность не установлена. Истребование декларации о доходах и имуществе Беляцкого и Стефановича, а также проверка достоверности указанных там сведений в настоящее время проводится налоговыми органами во взаимодействии с сотрудниками КГБ …» Снова сотрудники КГБ — они взаимодействовали с ДФР, с налоговыми органами. Вот почему я утверждаю ещё раз, что дело это от начала до конца курировалось КГБ. Проверка по 233 статье ничего не дала. Соответственно, пошла проверка через Министерство налогов и сборов. Эта проверка продолжалась до получения будто бы данных из Литвы и из Польши, что произошло только в апреле.

Параллельно я хотел бы заметить, проходили иные действия, свидетельствующие о преследовании правозащитников в Беларуси. 17 ноября 2011 года — обыск, проведенный КГБ во всех моих помещениях (в квартирах и в доме в Ракове), в ходе которого были изъяты определённые бумаги, ноутбук. Где информация из этих бумаг? Там, кстати, были какие-то финансовые бумаги, которые могли бы быть интересны в ходе этого следствия. Сотрудники КГБ, видимо, решили их не предоставлять, потому что, возможно, они свидетельствовали бы как раз против той версии, которую официально на сегодняшний день преподносит господин Сайковский. 16 февраля 2011 года мне было вынесено генпрокуратурой предупреждение за деятельность от имени незарегистрированной организации. И с чем оно связано, как не с правозащитной деятельностью, — объяснить это невозможно.

Параллельно проводилась дискредитация в средствах массовой информации. Отдельно я хочу обратить внимание на материал, который был помещен в газете «Беларусь Сегодня» сразу после выборов, где фигурируют фактически те самые документы, которые были представлены анонимно КГБ для проверки в ДФР. Каким образом «Беларусь Сегодня» получила эти документы? Может быть, она является органом Комитета государственной безопасности? Пусть уважаемый, так сказать, Якубович тогда подпишет «Беларусь Сегодня. Орган КГБ» и печатает тогда эти документы. Тем не менее, эти документы появились где-то в начале января. Там были ещё фотографии других документов. Видно, что дискредитация деятельности правозащитников шла фактически параллельно.

Если посмотреть те банковские распечатки, которые были представлены в ходе следствия, — хочу лишь повторить, что они не вызывают у меня никакого доверия: я считаю, что они ненастоящие. И даже с учетом этого, в этих строках нет ни одного перевода средств без меток, и все метки свидетельствуют о том, что существовал контроль за средствами со стороны партнеров «Вясны», указывались цели расхода этих средств. Также очевидно, что я не распоряжался этими средствами: эти средства предназначались не для меня, а для «Вясны». Что касается актов налоговой инспекции, я считаю их незаконными. Эти акты основываются на ложных сведениях, на полном непонимании смысла этих сведений сотрудниками Министерства по налогам и сборам, которые составляли эти акты.

С 16 июня, когда такой акт был представлен мне, по 4 августа, день моего ареста, я выезжал из Беларуси и возвращался в Беларусь как минимум шесть раз. Поэтому все мнения, что я могу исчезнуть в ходе расследования этого дела, остаться за границей, они не имеют никаких оснований. Я чувствую себя абсолютно невиновным. И полагаю, что наоборот, эти условия свободного выезда и въезда были предоставлены мне для того, чтобы, возможно, я уехал и таким образом косвенно подтвердил свою вину в сокрытии так называемых налогов.

Правозащитной деятельностью, и вообще общественной деятельностью, я занимаюсь практически всю мою жизнь. В этом году — 30 лет как я занимаюсь общественной деятельностью. И период, когда я чувствовал себя более или менее спокойно и свободно — это с 1991-го по 1995 год. При такой плохой ситуации, которая складывалась в стране перманентно на протяжении последних лет, естественно, что уголовное преследование могло начаться в любую минуту, в каждый год. И то, что могло произойти — произошло. Поэтому я не жалею ни об одном своем шаге, сделанном за эти 30 лет в плане защиты демократии, прав человека в Беларуси. Я это делал осознанно.

23 ноября 2011 года

Суд Первомайского района, Минск, Беларусь

Источник: https://spring96.org/ru/news/47637

Подробнее о деле: https://prisoners.spring96.org/ru/person/ales-bjaljackiy

Фото: Егор Еремов / РИА Новости